Автор: Леонид и Ольга Тихомировы
«Галина Сергеевна Уланова», 1967-70
100х125см. Находится в частной коллекции в Великобритании
Левая часть триптиха.
Уланова перед тем, как согласиться позировать, спросила у Пименова, знает ли он меня и как я пишу. И тот не задумываясь ответил: «Как же не знать, у него жена такая красавица!» Вот такую он дал мне «характеристику» как художнику! Уланову мы с женой писали семь лет. Она к нам приезжала на светлом Форде. Чтобы ее не мучить, мы попросили, чтобы она нам оставила свое платье из ангорской шерсти и золотые туфли. Когда написали, хотели это платье вернуть, а его съела моль. Я звоню Галине Сергеевне и говорю:
– А платье-то помните? Моль съела…
– Ой, милый мой, это мое любимое платье, – и пауза. – Ой, мое любимое платье, – и снова пауза.
Я опять:
– Моль съела, съела моль.
Вдруг она отвечает:
– Ну, не у вас, так у меня бы съела”
Мы сделали два ее портрета – один метр восемьдесят, в полный рост, другой поменьше – сидячий. Эти два портрета были проданы в Лондоне по 60 тысяч фунтов, и опять я получил один процент. Еще Ольга написала свой автопортрет «Художник», как она пишет Уланову. Потом Большой театр запросил все три картины, но я отказался. В Лондон за мной приезжала директриса крупного Ленинградского музея, меня обвиняли, что продаю картины за рубеж. Но я, повторяю, не был начальником. Значит, ничего не значил. Мои картины у нас в стране продавались за копейки, вот и ушли все мои лучшие работы на Запад.» – из интервью для журнала Эгоист, октябрь 2003 /press/egoist-journal-10-october-2003/
Семь лет художники Ольга и Леонид Тихомировы работали над портретом Улановой. – «Почему мы решили писать ее? – повторяет вопрос Леонид Петрович. – А как, скажите, мы могли не написать гениальную балерину, нашу современницу, – это же все равно, что не сохранить для потомков Шаляпина или Ермолову, живи они в наше время.» Ответ, согласитесь, более чем убедительный. Тем более, что здесь, в мастерской я вижу огромный групповой портрет покорителей космоса – Гагарин, Комаров, Королев… – «а непосредственным толчком для работы, – дополняет мужа Ольга Вячеславовна, – была встреча с Галиной Сергеевной Улановой в Большом театре на собрании творческой интеллигенции столицы. Помнится, мы стояли в нижнем фойе и смотрели, как по широкой центральной лестнице стекала шумная, нарядная толпа. Мы сразу заметили в ней Уланову, привлекшую внимание светлой простотой своего костюма и какой-то застенчивой естесственностью. В ту пору мы не были знакомы с ней, а познакомившись, удивились, насколько точно было то, первое впечатление. Не случайно свои работы (триптих) мы решали в пастельных тонах, которые, пожалуй, точнее всего выражают неброский внешний и неизменно поражающий глубиной внутренний облик Улановой.» Но прежде чем встретиться с Галиной Сергеевной и уговорить ее позировать, Тихомировы больше года работали над эскизами, решая, как они выразились, «идею Улановой.» Перечитали массу книг о балете, посмотрели не один спектакль Большого театра, сделали уйму эскизов. – «Нелегко было уговорить Галину Сергеевну позировать, – рассказывает Леонид Петрович, – занята она сверх меры, а главное, всегда смущается повышенным вниманием к своей особе. Но мы все же убедили ее позировать, доказав, что не случайно решили писать ее. Ну, а дальше уж все пошло много легче. Сама неутомимая в работе, Галина Сергеевна всегда преисполнена уважения и к чужому труду.» Трудно судить о своей работае, снова вступает в разговор Ольга Вячеславовна, но нам хотелось выявить человеческую и творческую сущность Улановой, показать, что покой для нее чисто внешнее состояние, внутренняя же работа идет непрерывно, чем бы она в данным момент не занималась… Журнал «Работница» №8 1974, Е. Павлова
«Три портрета великой русской балерины Галины Улановой, написанные Тихомировыми, я знаю и люблю давно. Причем они (и я об этом где-то уже писал) само собой сложились в моем представлении в триптих: вертикальный ростовой портрет – в
середине. Уланова, сидящая на диване – левая часть триптиха, Уланова, позирующая художнице – правая часть. Это единое произведение искусства, это цельная поэма об Улановой, и, на мой взгляд, в будущем висеть эти работы – где бы они ни висели, а
лучше всего в фойе Большого театра – должны все вместе, именно как триптих» – из рецензии В. А. Солоухина к персональной выставке в Москве, 1978 год /exhibitions/moscow-1978/
«В портрете Г. Улановой художники стремились к простоте, строгости, изяществу решения, соответствующих сущности великой балерины современности.» – И. Горин, кандидат искусствоведения, газета Московский художник.
Участник выставки в Париже, галерее Леже, 1981г.
/exhibitions/paris-lege-gallery-1981/
Участник Всесоюзной выставки, посвещенной В.И. Ленину
Участник персональной выставке в Москве, 1978г.
/exhibitions/moscow-1978/
Газета Советская культура, №20, 8.03.1978 /press/newspaper-soviet-culture-20/
Журнал Работница, №8, 1974/press/worker-journal-8-1974/
Молодая Гвардия, 1974
/press/young-guard-1974/
Уланова перед тем, как согласиться позировать, спросила у Пименова, знает ли он меня и как я пишу. И тот не задумываясь ответил: «Как же не знать, у него жена такая красавица!» Вот такую он дал мне «характеристику» как художнику! Уланову мы с женой писали семь лет. Она к нам приезжала на светлом Форде. Чтобы ее не мучить, мы попросили, чтобы она нам оставила свое платье из ангорской шерсти и золотые туфли. Когда написали, хотели это платье вернуть, а его съела моль. Я звоню Галине Сергеевне и говорю:
– А платье-то помните? Моль съела…
– Ой, милый мой, это мое любимое платье, – и пауза. – Ой, мое любимое платье, – и снова пауза.
Я опять:
– Моль съела, съела моль.
Вдруг она отвечает:
– Ну, не у вас, так у меня бы съела”
Мы сделали два ее портрета – один метр восемьдесят, в полный рост, другой поменьше – сидячий. Эти два портрета были проданы в Лондоне по 60 тысяч фунтов, и опять я получил один процент. Еще Ольга написала свой автопортрет «Художник», как она пишет Уланову. Потом Большой театр запросил все три картины, но я отказался. В Лондон за мной приезжала директриса крупного Ленинградского музея, меня обвиняли, что продаю картины за рубеж. Но я, повторяю, не был начальником. Значит, ничего не значил. Мои картины у нас в стране продавались за копейки, вот и ушли все мои лучшие работы на Запад.» – из интервью для журнала Эгоист, октябрь 2003 /press/egoist-journal-10-october-2003/
Семь лет художники Ольга и Леонид Тихомировы работали над портретом Улановой. – «Почему мы решили писать ее? – повторяет вопрос Леонид Петрович. – А как, скажите, мы могли не написать гениальную балерину, нашу современницу, – это же все равно, что не сохранить для потомков Шаляпина или Ермолову, живи они в наше время.» Ответ, согласитесь, более чем убедительный. Тем более, что здесь, в мастерской я вижу огромный групповой портрет покорителей космоса – Гагарин, Комаров, Королев… – «а непосредственным толчком для работы, – дополняет мужа Ольга Вячеславовна, – была встреча с Галиной Сергеевной Улановой в Большом театре на собрании творческой интеллигенции столицы. Помнится, мы стояли в нижнем фойе и смотрели, как по широкой центральной лестнице стекала шумная, нарядная толпа. Мы сразу заметили в ней Уланову, привлекшую внимание светлой простотой своего костюма и какой-то застенчивой естесственностью. В ту пору мы не были знакомы с ней, а познакомившись, удивились, насколько точно было то, первое впечатление. Не случайно свои работы (триптих) мы решали в пастельных тонах, которые, пожалуй, точнее всего выражают неброский внешний и неизменно поражающий глубиной внутренний облик Улановой.» Но прежде чем встретиться с Галиной Сергеевной и уговорить ее позировать, Тихомировы больше года работали над эскизами, решая, как они выразились, «идею Улановой.» Перечитали массу книг о балете, посмотрели не один спектакль Большого театра, сделали уйму эскизов. – «Нелегко было уговорить Галину Сергеевну позировать, – рассказывает Леонид Петрович, – занята она сверх меры, а главное, всегда смущается повышенным вниманием к своей особе. Но мы все же убедили ее позировать, доказав, что не случайно решили писать ее. Ну, а дальше уж все пошло много легче. Сама неутомимая в работе, Галина Сергеевна всегда преисполнена уважения и к чужому труду.» Трудно судить о своей работае, снова вступает в разговор Ольга Вячеславовна, но нам хотелось выявить человеческую и творческую сущность Улановой, показать, что покой для нее чисто внешнее состояние, внутренняя же работа идет непрерывно, чем бы она в данным момент не занималась… Журнал «Работница» №8 1974, Е. Павлова
«Три портрета великой русской балерины Галины Улановой, написанные Тихомировыми, я знаю и люблю давно. Причем они (и я об этом где-то уже писал) само собой сложились в моем представлении в триптих: вертикальный ростовой портрет – в
середине. Уланова, сидящая на диване – левая часть триптиха, Уланова, позирующая художнице – правая часть. Это единое произведение искусства, это цельная поэма об Улановой, и, на мой взгляд, в будущем висеть эти работы – где бы они ни висели, а
лучше всего в фойе Большого театра – должны все вместе, именно как триптих» – из рецензии В. А. Солоухина к персональной выставке в Москве, 1978 год /exhibitions/moscow-1978/
«В портрете Г. Улановой художники стремились к простоте, строгости, изяществу решения, соответствующих сущности великой балерины современности.» – И. Горин, кандидат искусствоведения, газета Московский художник.
Участник выставки в Париже, галерее Леже, 1981г.
/exhibitions/paris-lege-gallery-1981/
Участник Всесоюзной выставки, посвещенной В.И. Ленину
Участник персональной выставке в Москве, 1978г.
/exhibitions/moscow-1978/
Газета Советская культура, №20, 8.03.1978 /press/newspaper-soviet-culture-20/
Журнал Работница, №8, 1974/press/worker-journal-8-1974/
Молодая Гвардия, 1974
/press/young-guard-1974/